В личной жизни было сложнее: Макларен, человек самолюбивый, временами буйный, ревновал к ее успеху. Кроме того, он не желал жить рядом с двумя маленькими детьми. Бен, старший сын Вивьен, с трех лет жил у бабушки, а в восемь переехал к родному отцу, на этом настоял Макларен. «Я сожалею об этом, – говорила позже Вивьен. – Но с Малкольмом было так тяжело, что это был лучший выход». Малкольм Макларен разбил Вивьен сердце; в 1985 году они расстались окончательно, и не по-доброму. Для нее настало сложное время.

Родник вдохновения: Иппокрена

«Для меня важна не сама мода, а история, стоящая за ней. Важны идеи».

ВИВЬЕН ВЕСТВУД

«Мне кажется типично английским смешение различных мотивов – немного истории, немного чего-то еще», – говорила Вивьен Вествуд. Ее редкий талант заключался в этом неподражаемом «чем-то еще». Итак, в 1985 году у нее началась новая жизнь одинокой женщины с двумя подросшими сыновьями; сама она назвала это время «очень тяжелым десятилетием», она страдала от настоящей бедности.

Вивьен Вествуд познакомилась с итальянцем Карло Д'Амарио, он занимался тем, что привозил из Афганистана и Индии одежду, одеяла, украшения и продавал это хиппи и панкам в Милане и Лондоне. Карло побывал на английской фабрике, где шили одежду для коллекций Вествуд, – и пришел в ужас от запущенности производства. Он убедил Вивьен, что, если она хочет стать частью мировой моды, нужно найти качественных поставщиков тканей и более квалифицированных производителей.

Они вместе поехали в Италию, где Карло предложил ей разместить заказы на небольших местных фабриках, устроил ей интервью с миланскими журналами мод. «Мне она напоминала Золушку, женщину, которая делала всю серьезную работу, пока Малкольм ходил по балам», – вспоминал Д'Амарио. Через знакомых Д'Амарио удалось договориться о поддержке бренда Вивьен с близким другом Джорджо Армани («В моде Армани все равно что папа римский!» – считал Карло). Армани пообещал фирме Вествуд ежегодный донат в 350 тысяч фунтов, это решало абсолютно все проблемы!

Но тут подключился Макларен: он не стеснялся звонить в Италию и порочить Вивьен, говорил, что она его недобросовестный бизнес-партнер и деньги непременно украдет. Контракт с Армани не состоялся.

Карло Д'Амарио было интересно рядом с Вивьен, началось их многолетнее сотрудничество – деловое, не романтическое. Вивьен быстро развивалась, шла вперед, оглядываясь на культуру и искусство прошлого; теперь она выстраивала не протестные аллюзии, а только эстетические, очень своеобразно. Она погрузилась в мир высокой и исторической моды и в то же время продолжала использовать модернистскую графику и мотивы панка. Никто не умел так фантазировать, никто еще не пробовал смешивать времена, детали и техники так решительно.

У Вивьен получалось быть каждый раз, каждый год новой – и свободной, даже от собственных прежних идей. Кринолин на мужчине – пожалуйста! Корону и горностаевую мантию (пародию на них, разумеется) – туда их, в повседневную одежду, в зимнюю коллекцию! Туфли-качалки на 20-сантиметровой деревянной платформе с завязками крест-накрест – а что, красиво получилось!

История костюма стала мастерской, где Вивьен подвергала деконструкции формы, привычные для дам прошлого, – турнюры, корсеты, кринолины. Цитаты из истории одежды стали для нее способом пошутить над утилитарной модой. Британцы – народ сдержанный и зажатый, им необходим юмор; над моделями Вивьен смеялись, она реагировала кротко и спокойно, словно была готова сама посмеяться.

В то десятилетие ситуация была парадоксальной: о Вивьен писали в Париже, Милане, Нью-Йорке, в Токио. Она жила на социальное пособие, а когда денег на еду не хватало – на пособие несовершеннолетних сыновей. Для создания коллекций нужны были средства – качественные ткани и производство требуют вложений. Нужны помощники! Ее младший сын Джо вспоминал, что, когда ему было семнадцать, иногда Вивьен не могла оплатить счета за свет ни в квартире, ни в бутике. Года три работали и жили при свечах, питались кое-как. Бутик «Конец света», единственную торговую площадку, то закрывали, то открывали, снова заняв денег у матери Вивьен.

В 1985-м Вествуд создала коллекцию «Клинт Иствуд», названную в честь спагетти-вестернов, фильмов в американском стиле, снятых в Италии. Коллекция «Мини-крини» (1987) была авангардной, при этом игривой и романтичной. «Мини-крини» посвящалась балету «Петрушка» и балеринам; с маленькой пышной юбкой носили двойку (трикотажная кофта с длинным рукавом поверх кофточки с коротким из того же материала) и жемчуг – это была отсылка к стилю нью-лук 50-х, к ранним образам Брижит Бардо.

Журналистов моды в Париже и Нью-Йорке коллекция «Мини-крини» восхитила. «Я точно знаю и тогда знала, – говорила Вивьен, – какая вещь и когда будет иметь успех. И тогда я знала, что популярными станут корсет и кринолин. Нужно чувствовать, что именно будет правильным».

Денег у Вивьен по-прежнему не было, но неожиданно самые стильные люди Лондона (например, Изабелла Блоу – редактор журнала Vogue, затем Tatler) стали носить ее одежду. Сама она считала важной вехой в творчестве создание коллекции Harris Tweed (1987). «Я придумывала свитер, представляя, что делаю его для принца Чарльза, чтобы он мог надеть его с килтом! На свитере были чертополох, роза, трилистник и стоящий на задних лапах лев. Мне нравилась идея сделать что-нибудь наподобие звезды с лучами, что-нибудь футуристическое. На свитере было написано: „Открытый космос“». И тут Карло сказал: «Вот тебе логотип: королевская держава и кольца Сатурна, одновременно традиции и будущее». Так появился логотип фирмы Westwood, он и сегодня икона молодых модников.

Присматриваться к искусству, переосмысливать, понимать, что «родник Иппокрена» (который, по древнегреческому преданию, ударом копыта выбил в горе Геликон крылатый конь Пегас) бездонный, ее научил художник Гэри Несс. «В те годы, когда я пребывала в одиночестве, центром моего мира стал Гэри. Он многое поведал мне об искусстве и истории. Без него я бы не смогла быть тем модельером, которым стала». Когда впервые Несс пришел в бутик «Конец света», он предложил Вивьен написать ее портрет пастелью.

Ей было интересно разговаривать с Нессом – эстетом, затворником, человеком болезненным и одиноким; Вивьен навещала его в заваленной книгами студии. «Гэри натолкнул меня на мысль читать ради идей, а не для развлечения». Им нравилось обсуждать книги Бертрана Рассела и Олдоса Хаксли. Вивьен утверждала, что именно Несс внушил ей мысль, что великое искусство не бывает устаревшим, оно сегодня так же живо, как и в день своего создания, даже если это было несколько веков назад. Гэри подарил Вивьен идеальную аргументацию для того, чтобы смотреть и в прошлое, и в будущее одновременно – выбирать из многообразия идей, образов и затем